Сказка - Волшебный тараканчик

Маленькое геройство

Жил-был маленький тараканчик. Он ничего не знал об огромном мире и даже не знал, как его зовут, но когда вечерами он выползал из своей укромной щёлки, за большой картиной, которая занимала большую стену, большого дома, он слышал некое громкое имя, сопровождающееся вспышкой света и шорохом невдалеке. Как только его заставали в расплох, он слышал, что он – таракан...  

Он был очень маленький, и его маленькие глазки не помогали ему избавиться от страха от нечто, грозно надвигающегося на него. Ему становилось очень страшно. Быстро, как только мог, тараканчик заползал в своё убежище, даже не подозревая, что оно из себя представляло. Ему не раз удавалось избежать встречи с эти страшным и непонятным нечто, обитавшим снаружи. Здесь, в этой уютной щели, между холстом и багетом, жил тараканчик в полном одиночестве, как отшельник, не зная ни друзей, ни папу с мамой, ни братиков, ни сестричек, так как никогда здесь не видел никого похожего на себя. Просто, однажды он оказался здесь, за картиной, и это всё, что он мог вспоминать долгими днями, прячась там.

Иногда, когда ему было совсем скучно, наш таракашка становился очень смелым. Он торжественно растопыривал свои усики, становился на четыре из шести своих ножек и маршировал по багету кругом, осматривая картину. Ему не давала покоя эта игра цветов, теней и ворсинок, и как заправский художник, он присматривался к нарисованному, то сверху, то снизу, то с краю. Пройдёт, почешет место, откуда усы растут и сам себе скажет: «Как прекрасно то, чего я не понимаю!»

Мир был таким огромным, необъятным, непостижимым и загадочным, что маленький, смешной тараканчик оставался маленьким и смешным, пока проходили его дни... Хотя насекомые не считают дней как люди, и у них нет календарей, у этого был собственно-изобретённый. Коль был тараканчик - дитя искусства и обладал художественным вкусом, каждый день, когда заходило солнце и появлялась луна, со своим сокровенным светом, тараканчик весело играл на полотне, среди засохших, пахучих лаков и эмалей того произведения, которое было его убежищем. А когда начинало светать и повсюду начинало звенеть, шуршать и издавать звуки, он карабкался поближе к потайному входу в своё жилище и тайно загибал на краю холста ворсинку. Это и был его стимул жить в таком мире, где на каждом шагу его подстерегали испытания.  И каждая такая ворсинка - это была его победа, победа над своими страхами. Это было предвещающее время, в котором могло быть и нечто прекрасное, и нечто доброе, и нечто волшебное. Да, да! Именно волшебное! Вы не ослышались. Чудесные превращения, удивительные приключения и подвиги ожидали его. А началось всё так...

Одним из тёплых, летних вечеров, проснувшись и позавтракав, захваченной со вчерашнего немытого пола крошкой булочки, тараканчик осторожно высунул из-за багета своё рыженькое, джентльменское брюшко. Он носил рыжий фрак, и казалось, что дополни его образ цилиндром и тростью, то можно было бы наблюдать маленького человечка. Но у него не было такой шляпы, не было трости, а даже если бы и были, никто не стал бы считаться с ним из мира людей, хотя бы в той комнате, где он жил. Большой мир, которого он пока не был значимым, был заселён носителями больших вещей. Они были огромными и важными на столько, что могли и раздавить маленького, начинающего человечка. Тараканчик никак не вписывался в их коллектив из-за своего маленького роста, но в своих мыслях о себе он чувствовал себя человеком.

Я забыл сказать, что в самых потайных местах своего маленького сердечка, тараканчик имел мечту, что однажды он вырастет и станет таким же большим,  как эти большие комнатные великаны, люди. Он надеялся, что тогда его бы замечали и любили. Не так, чтобы разбрасывать по полу крошки от булочек, а потом пугать страшным  словом: «Таракан!» Не так... Его часто пугали. Отношения могли быть и хуже, о чём маленький тараканчик и не догадывался. Всё же у него была мечта, идеал, в понятиях насекомого. Идеал, это - когда никто не может тебя достать. Это получается, если заползти повыше, на потолок, к свету, исходящему от люстры.

Тараканчик всегда боялся это сделать, ведь тогда его картина будет очень далеко, и в случае чего, если он испугается, то растерявшись, не сможет найти своё укрытие.  Но сегодня любопытного таракашку буквально разобрало чувство собственного достоинства.

- Сколько можно прятаться в этой дыре!? Сколько можно собирать с пола эти крошки!?

 Размахивая лапками, он дополз до своего календаря из ворсинок, чтобы загнуть по привычке следующую, но оглядев сколько их ещё в холсте, снова продолжил причитать.

-Сколько можно загибать эти дни, как лунатик!?

«Всё! Сегодня я буду на крыше мира, на потолке!» - решительно пообещал себе тараканчик и пошёл прямо вверх, торжественно растопырив свои усики, как обычно маршируя гордо и смело.

Далеко позади осталась картина. И, чем дальше отползал тараканчик, тем яснее становилось то, что было на ней изображено. Ровно в полночь, когда облака на небесах разошлись, в окошко заглянула полная луна и осветило то, нечто прекрасное, которое не мог понять тараканчик. Но он решительно продолжал свой путь, не оглядываясь и не думая ни о чём, кроме своего желания и мечты стать наконец-то большим и свободным. Внезапно тонкий лучик света вырвался из освещённой луной рамки и поймал в фокус старательно карабкающегося по потолку таракана. Но вера в то, что он сейчас станет большим, была такой огромной, что он не обратил внимания на то, что стал светиться, как светлячок. Тараканчик продолжал свой путь, не догадываясь о том, что ждало его впереди. Если бы он знал это, то никогда бы не рискнул так поступить, ради какой-то там веры в мечту. Ведь там, где мечта, часто прячутся охотники на мечтателей.

Так уж заведено, что пауки тоже любят люстры, им нравится быть больше всех и пользоваться привлекательностью света. Да, там жил отнюдь не маленький разбойник, паук. Его настроение менялось столько раз на день, сколько раз  кто-нибудь включал и выключал свет в комнате. Когда люстра зажигалась ярким светом, паук одевал солнцезащитные очки и загорал на своей паутине, никого не трогая.  Поэтому, часто принимая свои световые ванны, он выглядел загоревшим, чёрным и почти обуглившемся. Ну, а когда свет был выключен, паучище плёл паутину и ловил зазевавшихся насекомых в свои сети. Он любил их помучить, а потом медленно съесть. Очень страшным и лютым был этот паук. Он на всех смотрел только лишь как на продукты, которые нужно есть.

Тараканчик не знал, что он идёт прямо ему в пасть, хотя там, куда он шёл, должен был быть только свет. Лучик света освещал ему дорогу, но вскоре остановился и пропал, так как на луну нашла туча. Стало совсем темно и малыш полз, не разбирая пути, щупая усиками те бугорки, за которые можно было зацепиться. Ведь это очень сложно, ползать по потолку, да ещё в полумраке. Одно это должно было вызывать уважение. Люди, из тех, кто так же мечтали бы оказаться на люстре своего потолка, не смогли бы так ползти, как это бесстрашно проделывал наш герой. Все мечтали бы подняться над житейской суетой, но не каждый способен выкарабкаться из неё так, как он.

Вот он ползёт одиноко на всём этом белом поле, которое пока не отвечает ему ни на один вопрос о его жизни. И вдруг, что-то чёрное, на больших ногах, промелькнуло в полутьме перед глазами. Тараканчик никогда не видел такого на потолке и сразу запаниковал. Его щупальца разжались, и он стал падать, успев зацепиться лапкой за что-то липкое, запутывающее. «Кто это меня спас от падения с потолка?» - подумал тараканчик, выкричавшись.  Он беспомощно стал болтаться в воздухе перед люстрой. То и дело мелькала старая картина, вызывая уже чувство сожаления о том глупом, беззаветном желании что-то изменить. Жил бы себе, как обычно, ел бы свои крошки, загибал ворсинки, наслаждался непонятным  художеством. Вот тебе... Счастья захотелось...

Эта тонкая нить, на которой повис тараканчик, была работой опытного ловца и сейчас этот паук собирался спуститься за своей добычей. Тараканчик  почувствовал, что он уже не один на этой ложно-спасительной нити, связывающей его с потолком. Ведь он не мог двигаться, стал беззащитен перед спасшим его от падения незнакомцем. Лучше бы он упал, чем его спасали, связывая так... Его сердце учащённо забилось. «А что если это – не спасатель?» - подумал он.

Вдруг луна освободилась от нашедшей тучи и снова бросила свой свет в окошко. Свет коснулся изображения на картине, и как бы преломившись чрез него, отразился тонким лучом, пробивающим тьму, охватившую потолок. Тараканчик с отвращением отвернулся от большого, чёрного, но беззубого паука, когда его настиг лунный лучик, нечто связывающее его с домом, с обычным холстом, обычным багетом, обычными красками и необычным прекрасным, которое можно было разглядывать только сейчас, на волоске от смерти. Ловя последний луч света, вместо того, чтобы смотреть во тьму, маленький тараканчик обернулся к нему, и увидев, что он излучается картиной, где был его дом, произнёс, роняя на пол микроскопические слезинки: «Прощай, искусство! Я так и не стал большим и свободным. Ты больше не сможешь помочь мне, ведь я не смогу более укрыться в твоём гостеприимном холсте!»

Пауку очень хотелось есть и его никак не волновали эти слова. Он не обратил внимания ни на них, ни на то, каким смелым был этот тараканчик, ни на то, что покровительствовало ему. Он спускался по своей нити, уверенный в себе, готовый поиздеваться над очередной жертвой. Но яркая вспышка света буквально ослепила его, когда до цели оставались миллиметры. И это не был свет от люстры и уж тем более свет луны. Это было похоже на взрыв, ярким пламенем озаривший все углы и щели маленького мира этой комнаты. Взорвалось всё то мелкое и серое, что оставалось у маленького тараканчика. Разлетелось на мелкие осколки маленькое, неказистое тельце, которое так хотелось сделать большим. Здесь произошло превращение, которое никто не хотел бы видеть, но оно  произошло, потому что не стало маленького, усатого, потешного таракашки, а внизу, под люстрой, перед образом на картине, всё ещё находясь в его лучах, стоял человечек, рыжеволосый мальчик. Он смотрел на милостивую улыбку, сквозящие великодушием глаза кого-то прекрасного, неведомого чудотворца, изображённого среди телят, в тени экзотической рощи.

«Наконец-то я могу разглядеть тебя, таинственная картина! Какая же ты красивая...» - подумал мальчик. Он был испуган произошедшим с ним, подполз к картине и, приложив ладошку, прислонившись к ней щекой, быстро уснул. Уснул, впервые не прячась, не теснясь в узких щелях, уснул в другом мире, обретя наконец нечто важное и близкое, всегда бывшее с ним, просто в другом ракурсе. Он даже не заметил, что стал другим, что вместо лапок у него стало две ручки и две ножки, что вместо брюшка - пузик, а вместо усиков - рыженькие волосы. Он крепко спал и, наверное, ещё видел сон, как карабкается куда-то, ищет крошки и воду, играет среди багета и высохших шероховатостей картины. Злой паук тоже отправился спать. В эту ночь он решил молиться, поститься и совершать аскезы, думая о том, как же неповезло маленькому тараканчику не попасть ему на его чёрную мессу. Он возненавидел картину, помешавшую его охоте и недовольно бурчал себе под нос одно и тоже. А луна освещала милую картину прильнувшего к стопам всевышнего всех чудес его дитя. Оно всхлипывало во сне, ещё спасаясь от воображаемого паука, на что прекрасный всепривлекающий бог волшебства лишь улыбался. Это пройдёт. Важно, что больше он не проснётся тараканчиком. Привыкнет быть человеком, а потом и волшебником...

В доме доброго волшебника

Этот домик, в котором была такая комната, с такой чудесной картиной, где произошло это чудо, на самом деле не был обычным. Он находился в ином мире, в ином измерении, нежели то, в котором живут те, кто не видят волшебства. В мире добрых волшебников всё происходит так же, как у нас, с той лишь разницей, что там все приключения начинаются и заканчиваются добрым чудом.  А в домике жил добрый волшебник. Этой ночью он крепко спал и видел сны. Он увидел, что из картины, словно из дверей, вышел светящийся мальчик, держащий в руках краски и кисти. Утром волшебник сразу же поспешил к своей необычной картине. Седой, с пышными усами и длинной, белой бородой, добрый волшебник напевал какую-то песенку. Он любил по утрам напевать какую-то песенку на своём непонятном, волшебном языке.

По утрам он был весел, потому что приходило время, чтобы творить свои добрые, волшебные дела.  Тем временем яркое солнышко раскрасило все уголки домика необычным соцветием  красок и теней. Солнечный зайка запрыгал между лепестков колышущейся берёзки  пред окном. Он любопытно коснулся личика малыша и попробовал заглянуть в его сновидение. Но тот проснулся. Он протёр свои глазки, собираясь получше рассмотреть  того, кто его разбудил. Солнечный зайка прыгал по картине, там, где было лицо мальчишки только что.

 -«Ты кто?» - спросил его мальчик.

 -«Я - частичка солнышка, всего лишь его зайка.» - ответил свет.

 -«Зачем ты меня разбудил?» - рассердился мальчик и попытался поймать солнечного зайчика ручками.

 -«Утром нужно делать добрые дела.» - ответил зайчик, выпрыгнув из ладошек мальчика  и усевшись на них.

 - Вот я тебя поймаю!

 - «Не поймаешь!» - захихикал зайка...

Мальчик снова и снова ловил зайчика, а тот всё прыгал и прыгал по его ручкам, смеясь и веселясь. Он был вечным посланником солнца, и потому ничто не могло заслонить или поймать его. Он искал своё отражение на стене, на полу, на картине, и играл там, зная, что его послало сюда солнце, чтобы заполнить это место светом, прогнать тоску и тени, помочь волшебникам творить, чтобы было утро.

Добрый волшебник приоткрыл двери в комнату и осторожно, прищурив глаз, заглянул туда.  Там было всё на месте. Висела та же люстра, было то же солнечное окошко и пышная  берёзка за ним, была той же красоты живописная картина на стене, но что-то всё-таки было не так. А не так был мальчик, и не так был солнечный зайчик у него на ладони. Смышлёный проказник всё-таки поймал его и, отражаясь от его ладошки, зайка озарял его рыжие  локоны пышных волос и детскую улыбку. Волшебник не поверил своим глазам.

-«Я много умею чудес, но это чудо меня самого удивляет! У меня появился ребёнок? Как это произошло? Кто это?» - думал дедушка.

 Волшебник шагнул в комнату. Мальчик дрогнул. Что-то  большое надвигалось на него, то страшное, непонятное нечто, и он снова захотел  спрятаться в картине, но к своему изумлению обнаружил, что старые привычки бесполезны, ведь он стал уже слишком большим для картины и ещё слишком маленьким для нечто. Но это нечто больше не издавало тот  странный звук: «Таракан!» Было тихо...

Малыш осторожно высунулся из-за картины и увидел доброго волшебника, который улыбался так, что не нужно было никаких слов, чтобы  понять, что он добрый.

 -«Как тебя зовут?» - спросил волшебник.

 -«Не знаю.» - ответил ему малыш и вопросительно посмотрел на незнакомца.

- Ладно...

Кистьян достал из длинного рукава волшебную кисточку, произнёс волшебное заклинание:  «Слава радости и счастью!»,  и нарисовал в воздухе вкусный торт, самовар с чаем, стол, стулья и чашки с  блюдцами.

 -«Меня зовут Кистьяном. Я люблю гостей! - сказал добрый волшебник -  Хочешь торт с чаем?»

 -«Хочу!» - сказал мальчик.

 Похоже, что он уже устал удивляться и ничего не сказал про волшебную кисточку.  Просто хотелось есть. Не важно, что всё это было нарисовано. Чай был ароматный, мятный,  а торт - м... нежный, с фруктами и орешками.

 -«Вкусно?» - спросил дедуля.

 -«Вкусно. Но вы не могли бы нарисовать ещё немного сахара к чаю.» - попросил малыш.

-«Пожалуйста, дорогой!» - ответил радостно волшебник и, делая пассы своей волшебной кисточкой по столу, произнёс волшебное заклинание: «Слава радости и счастью!» На столе появилась сахарница с серебряной ложечкой. Кто бы мог подумать, что сладости не хватало к чаю. Торт обычно едят с чаем без сахара...  

 -«Так ты не знаешь, как тебя зовут по имени?» - спросил снова волшебник.

 -«Угу.» - ответил малыш с тортом во рту.

 -«Может я назову тебя Угу?» - спросил дед.

 -«У-у-у!» - возмутился мальчик, доедая лакомый кусочек.

-«Может я назову тебя У-у-у?» - сказал волшебник.

-«Чав-чав» - жевал свой тортик маленький человечек.

-«Значит я назову тебя Чав-чав.» - смекнул наблюдательный Кистьян.

-«Нет!», - вмешался солнечный зайчик на картине – «Нужно называть его Рыжиком.»

-«Не рыжиком, а Пыжиком» - зашевелились блюдца.

-«Простите, какой это Пыжик?» - наклонилась берёзка – «Я бы назвала его Цветиком.»

-«А я бы назвала его Светиком...» - сказала сверху люстра – «Мне видней».

Мальчик перестал есть и удивлённо смотрел то вверх, то вниз на то, как разгорался  спор о том, как его назвать. Чашка предлагала назвать его Чайковским. Самовар,  так как был самым пузатым, посоветовал назвать мальчика в свою честь, Пузенькой. Даже  волшебная кисточка что-то чертила на столе. Сахарница спорила с серебряной ложечкой,  скрипела дверь и только картина таинственно молчала. Мальчик стал смотреть на неё, кому он на самом деле обязан жизнью.

Там был изображён юный бог волшебства, ласкающий попугайчика на своём плече. В его руках был посох, а  за поясом волшебная флейта. Рядышком паслись телята и невдалеке резвились  пастушки, ребятишки.

 -«А давайте все спросим у самого-самого-самого из волшебников?» – предложил,  почёсывая бороду Кистьян.

-«Чтоб никому не было обидно и завидно, пусть нам ответит всех нас привлекающий и всех нас радующий волшебник!» – сказал таинственно добрый волшебник.

 Вдруг картина стала излучать сияние. Она ожила, всё в ней задвигалось и вскоре из неё вышел бог всех волшебников.  Он выглядел точно так, как был изображён там, но с каждым мгновением его черты становились всё чарующими. Из картины выглянул телёнок, пробилась пыль, поднятая беготнёй друзей.

 -«В общем-то мне некогда», - сказал юный бог волшебства – «Но я лучше всех знаю этого мальчика. Раньше он был тараканчиком и жил за этой картиной. За то, что он любил полюбоваться на меня, я помог ему стать человеком. Зовите его Захари, что значит - за мной.» Попугайчик весело  пробормотал : «За мной, за мной, за мной!» Хари зажал ему клюв. «За мной», - сказал юный бог волшебства – «За Хари». Иногда меня зовут Хари за то, что я устраняю страдания обращающихся ко мне.  

  -Хари сказал мальчику: «Захари! Однажды, когда ты станешь настоящим волшебником, я приду за тобой, и   ты пойдёшь за Хари в моём мире волшебства, как вот эти мои друзья.» В картине весело бегали друг за другом и развлекались волшебные ребятишки, мальчики и девочки, которые сделали много чудесного в жизни.»

- «А теперь учись совершать чудеса.» - сказал уходя юный бог волшебства.

Из картины ещё какое-то время доносился весёлый смех и пахло волшебными цветами. Юноша отправился на зов своих друзей, туда, где полно цветов, счастливых животных, птиц и даже насекомых, искренне любящих его. Мальчик теперь знал, что он - тоже житель этой страны, расположенной за сияющей дверью волшебной картины, чьего-то чуда. Но его мучил вопрос: «Для чего он остался здесь, всего лишь на окраине этого мира красок истинного счастья, в мире, где его чуть не съел паук? Не лучше ли сразу жить там, где нет проблем?»

Он попросил дедушку нарисовать ему кровать возле картины, чтобы чувствовать себя там, мечтая дивными лунными ночами, как раньше. Но раньше он хотел стать большим, чтобы больше не прятаться в щелях этой картины, а теперь он думал о том, как бы стать таким, чтобы быть в самой картине, там, с тем юным другом, общаться с ним, пасти телят.

Добрый волшебник захотел помочь Захари стать волшебником. Поэтому он решил больше не баловать его без меры, больше не давать ему сахара к чаю с тортом.  Нужно было сдедить за своим здоровьем. Каждый день начинался с бега по комнате, вместе со старым Кистьяном, что было первым, чему его научили делать каждый день. Это была игра - салочки. Нужно было догнать дедушку и хлопнуть его по халату.  Затем нужно было убегать от деда, чтобы он тебя не хлопнул. Так у них проходили утренние хлопоты. Потом они завтракали вместе с пузатым самоваром, который любил рассказывать про свои приключения всякие небылицы. Про то, например, как его купила на базаре муха-цокотуха. Ну разве под силу мухе столько чаю то пить? Это не муха наверное была, а слонуха. А он говорит: «Вот вы смейтесь, смейтесь, а я правду говорю.» Как он заливал... Как заливал...

Созвала она гостей, не то мошек, не то вшей,

 Тараканов разных, всех жукообразных,

 Бабочек цветастых, муравьёв ушастых,

 Моли серебристой, жужеры волнистой.

 Ели, пили, веселились...

 Вдруг, откуда-то из верху, чёрный, чёрный паучок чёк-чёк

 Нашу муху на крючок чок-чок, и куда - то поволок лок-лок.

Но на праздник прилетел маленький комарик,

 И в руках его висел пузатый самоварик.

 Испугался паучок чёк-чёк,

 Бросил муху и утёк тёк-тёк.

 С той поры паук боится с люстры этой вот спуститься...

Но Захари верил словам самовара. Он знал, что на люстре висела паутина. Старый волшебник не замечал её и это было единственное выгодное место для чёрного паука, которого звали так же страшно, как он выглядел. Его звали Дябл. Дябл не был обычным пауком, как и всё в доме волшебника.

Нашествие зла

Тёмной, претёмной ночью, даже когда невозможно было увидеть звёздочку в небе, всеми нелюбимый, чёрный паукашка, выполз из своей паутины. «Наконец-то настало моё чёрное время! Сначала надо подкрепиться!» – подумал Дябл... На потолке сидело несколько залетевших в окно мух. Своими красными, зловещими глазами Дябл мог видеть в темноте. Ему нужна была жизнь этих насекомых, чтобы стать сильнее. Он пробирался к каждому и, набросив свою сеть, тащил в свою паутину, пока она не наполнилась барахтающимися жертвами. Паучище не слушал их мольбы, он привык к ним на столько, что рассматривал как музыку к обеду.  После обеда паук выглядел страшнее и больше. А наш мальчик мирно спал в своей кроватке, которую нарисовал Кистьян поближе к прекрасной картине. Он видел прекрасный сон, как бежит в цветущих рощах, собирая цветы. Играет флейта, летают пчёлы и разноцветные бабочки. 

Паук же был злопамятным и жестоким. Бабочки ему снились совсем по другой причине. Ему хотелось чувствовать себя лучше всех, главнее всего, выше и сильнее всего прекрасного. Он знал, какая сила таилась в картине и в волшебной кисточке. Спустившись на пол,  паук пополз в комнату волшебника и сразу же заметил кисточку, так как её кисть  светилась разноцветными искорками.

  -«Теперь я отомщу картине за испорченную охоту!» – подумал Дябл и набросился на волшебную  кисточку. Он  тут же заклеил её в паутиновый кокон и потащил в комнату Захари, ковыряя в носу тапочками волшебника.

 Обладание волшебством наделило его сверхпаучьими размерами. Теперь он пролезал в дверь не по полу, а сбоку, по стене, так  как уже не входил просто в дверь. Огромный паук остановился перед картиной, где спал маленький  мальчик. Дябл осторожно развернул кисточку, которая ужасно испугалась и поэтому  упала в обморок. Её волшебство оказалось в руках злого, но беззубого паукана.  Он боялся этой картины с изображением чудеснейшего из всех волшебников т.к. ему хотелось съесть Захари,  того удравшего таракашку.

Всё-таки картины он боялся больше, чем хотелось есть. Дябл боялся, что та ему помешает.  Он стал рисовать по ней своими крюкатыми лапами и мигать своими пучеглазыми, красными глазищами, пыхтеть своим беззубым, прожорливым ртом и топать своими четырьмя тощими, но цепкими  ногами. Домазав картину и увидев, что это было хорошо, он стал перерисовывать всё вокруг по собственному вкусу и постепенно так увлёкся, что вышел за дверь дома и исчез на улицах города,  забыв о мальчонке. Казалось, что он нашёл что-то интереснее для себя... Может он решил стать художником?

Ночь только набирала силу. Город мирно спал. Цветущие сады, фонтаны, убранные аллеи и  палисадники благоухали. Город походил на огромный, чудесный сад, где счастливо жили и творили добрые дела волшебники. Все они помогали друг другу делать доброе. Так и жил  волшебный город.

Когда наступило утро, едва лишь пробился тусклый свет, Захари проснулся от крика на улице. Он разбудил дедушку и вместе они вышли во двор. Там собралось много волшебников, которые смотрели в небо.

  -«Посмотрите, волшебники, что стало с нашим небом!» - закричал тот же человек.

Небо было покрыто густой паутиной так, что свет солнца едва пробивался сквозь неё.   Все деревья были исчерчены трещинами, поросшими грибами, а на оставшихся листочках сидели раздутые, прожорливые гусеницы-мутанты. Цветы были вымазаны сажей, фонтаны наполнены мазутом, всё  поросло мхом, стоял удушливый туман, холод и сырость.

-«Что произошло? Неужели волшебство отвернулось от нас?», - пронеслось ворчание людей – «Больше не поют птицы, нет любопытных зверьков в парках. Мотыльков, и тех нет.   Всё покрылось тьмой и  горечью. Кто спасёт нас, если волшебство отвернулось от нас?» -   причитали горожане.

Тогда самый старый волшебник, дедушка Кистьян, обратился к ним: «Успокойтесь волшебники добрые, успокойтесь хорошие. У нас есть волшебная картина. Пойдёмте и позовём нашего Хари, устраняющего страдания. Он обязательно поможет.» Все пошли в комнату, где висела большая картина,  но там уже не было их прекрасного бога волшебства. Вместо живописной рощи с коровами, там была паутина,  в которой запутались и барахтались люди, животные, насекомые, птицы, рыбы, деревья и цветы.   И в самом центре картины, вместо лица Хари был изображён чёрный, страшный паук.

Волшебник был очень стар и его сердце не выдержало такого удара. Его подхватили,  уложили в постель и привели волшебного доктора. Захари тоже испугался, ведь он  не думал, что такое возможно, увидеть на месте  лучшего друга, к которому идёшь в надежде  на помощь - безобразного паука.

«Как это жестоко!» - думал мальчик, «Неужели бог волшебства и всё доброе слабее зла? Значит, зло сильнее бога доброты. Значит, зло и есть бог? Значит, добро -  тоже обман? Нас заманивают в такие вот сети, где мы становимся барахтающихся волшебниками, служащими паукам. Мы барахтаемся беспомощно, ожидая своего часа. Какие же мы наивные насекомые!»

Дябл только и ждал, чтобы у всех людей в городе поколебалась вера, настала депрессия и паника. Он рассчитывал нагнать ужас на могущественных волшебников, лишив их солнца и свободы прекрасных чувств. Он знал, что одолеть их, пока они счастливы - невозможно. Он также знал, что над паутиной обмана, которой он обвил небо над городом, нещадно палило зло божье чудо, солнце. Каждый день на паучий купол спускались волшебные слуги, солнечные зайчики, истлевая тьму. Но никто из людей не знал этой борьбы, кроме паука, которому приходилось ремонтировать свою огромную сеть лжи.

Временами  он выползал на центр своего купола. Если бы не волшебная сила кисточки, то не был бы он таким огромным и не поднялся бы выше своей люстры. Когда разочарованные волшебники стали расходиться по одиночку домой, появился лютый, но беззубый паук в небе. Все люди стали кричать и прятаться. Паук хватал тех, кто не успел спрятаться и поднимал их на паутину. Те, кто оставались в доме старого волшебника, его близкие друзья, музыкант, доктор и Захари, не могли ничем им помочь, рискуя сами оказаться в липкой ловушке вместе с жертвами.

Все они были волшебниками, кроме мальчика. Дедушка подозвал Захари поближе и сказал, глядя на него с надеждой: «Теперь ты понимаешь почему тебе нужно учиться волшебству, как просил Хари?»

-«Но разве вы - не волшебники? Разве вы не можете что-нибудь сделать и изменить этот мир?» – вскричал непонимающий бессилия волшебников малыш.

- «Посмотри на это небо, внучек. Какие мы волшебники, когда связаны наши солнечные чувства, когда у нас отобрано главное - вера, надежда и любовь к прекрасному.» - простонал дед. «Я учился творить чудеса, милостью солнца и красоты вокруг,  которую копировал. Милостью этой прекрасной некогда картины я мог воссоздавать прекрасное и жить для прекрасного.»

- «Мы не умеем ничего без уже существующего волшебства и условий для них. На самом деле мы – не настоящие волшебники. Мало кому удаётся стать настоящим волшебником. Ты должен научиться волшебству среди тьмы и грязи. Если ты сможешь это сделать, то ты станешь настоящим волшебником, не таким, как мы.» - вещал старик.

- «Ты одолеешь зло, если преодолеешь тьму вокруг себя. Мы постараемся все тебе в этом помочь, чем сможем...»

Захари решил, что это стоит попробовать, ведь это – волшебный мир, а в нём дети обязательно становятся волшебниками и спасают мир.

Захари становится волшебником

Волшебник должен быть смел,

Быть должен волшебник умел,

Волшебному должен учиться,

Чтоб миру помочь измениться.

Каждый день, на уроках волшебства Захари думал об этих строках, написанных для него музыкантом и вдохновлялся. Он внимательно учился волшебным наукам. Музыкант научил его чуду музыки, а доктор - чуду здоровья. Дедушка достал, где-то старый мольберт, краски и сказал: «Волшебство начинается с мазни, мой друг.» И мальчик учился мазать листы бумаги, постепенно научившись рисовать.

У него это получалось лучше всего. Казалось бы, простые краски, простая кисточка, простая бумага, но через час - другой волшебного труда бумага превращалась в цветочек, солнышко, облака, на радость и счастье маленькому волшебнику. Так тьма вокруг него расступалась. День и ночь он рисовал при свете свечей, потому, что над городом, всё ещё висело зло, не было его знакомого волшебного солнечного зайчика. Захари скучал по нему и изображал его на своих картинах. А ещё он скучал по Хари и по причудившейся мечте о вечных, волшебных играх.

Он, конечно, не понимал и обвинял Хари в том, что зло побеждало его волшебное творение, но ничего не мог поделать и с нежной привязанностью к нему, заставляющей самому что-то предпринять против зла. Казалось, что сердце поделилось на части и вело непрерывную борьбу само с собой за веру в чудо.  Много времени прошло с тех пор. Страшные улицы редко оказывались безопасными  для редких смельчаков, желавших побороться со свирепым Дяблом. Все они шли неизменно  ему на обед по одному т.к. собраться людям Дябл не позволял. И горожане ждали настоящего героя и настоящего волшебника. И вот, для  того, чтобы стать им, Захари предстоял последний экзамен.  Из всего, чему он  учился, он должен был сделать волшебное чудо, сдать экзамен на волшебника.

Старый волшебник обнял его и сказал: «Теперь ты умеешь даже больше, чем я. Помни, что настоящее волшебство - в душе, а не в красках и кисточках.  А душу настоящего волшебника невозможно уничтожить. Всё прекрасное, что было -  это было вечное волшебство, потому, что оно до сих пор в наших душах. Ты должен вдохнуть душу во всё, что ты делаешь. Посмотри, этот паук тоже делает чудеса,  но он - не волшебник. Такие неволшебники просто порастают паутиной мистики, скрывая  прекрасное солнце, украденное ими. Такие разрушают свет, любовь, волшебные мечты и волшебную явь. Но не разрушить им души доброго волшебника. Ты должен создать чудо.»

-«Спасибо, дедушка. Спасибо вам, мои учителя, волшебники! Я постараюсь верить в мечту.» - сказал мальчик.

-«Мы будем ждать тебя, Захари!» - говорили волшебники, уходя в другую комнату.

Всю ночь что-то происходило в комнате Захари, что-то сверкало, что-то шуршало и бремчало. На утро волшебники вошли в комнату и ахнули. Она была светлой и чистой, а половицы пола играли музыку, когда по ним ходили. Обои были нарисованы так, что казалось, ты находишься в весеннем саду, только картина всё ещё была той же, однако, паук был закрашен и на его месте что-то было написано.

«Волшебник должен быть смел» - прочитали волшебники...

«Быть должен волшебник умел» - пропел музыкант.

«Волшебному должен учиться» - сказал доктор.

«Чтоб миру помочь измениться» – сказал, разводя руками дедушка.

Да, мальчик уже стал волшебником. Как это произошло, он и сам не понял, но вдруг все его желания стали исполняться, когда он начал верить в мечты. Так он снова стал маленьким, но незаметным для паука тараканчиком и выполз через форточку на крышу. Оттуда он увидел огромную паутину, накрывшую весь город и посреди неё - Дябла. Дябл отдыхал от дневных трудов по ремонту паутины и дремал, повиснув вниз головой. Он был слишком большим, чтобы замечать насекомых и охотился только на крупную «дичь». Поэтому в паутине до сих пор томились пленники: люди, животные, птицы. Бедные волшебники взирали на свой город с нависшим над ним злом и плакали, потому что ничего не могли исправить.

Но тут, паук стал страшно чесаться. Что-то стало ползать по нему и щекотать.

-«Ха-ха-ха! Что это? Ой-ей-ей! Хи- хи -хи!» - смеялся Дябл.

Это волшебный тараканчик ползал по нему и щекотал, приговаривая: "Боишься щекотки?"

-«Я боюсь щекотки!» - кричал огромный паук.

Чесался, чесался паучина, так и выронил волшебную кисточку, а это и было нужно Захари. Спрыгнул он с небес на землю, из волшебного тараканчика снова превратился в волшебного мальчика. Распутал Захари кисточку. Обрадовалась она другу, засверкала, и засияла. Взмахнул настоящий волшебник кисточкой и стала паутина прозрачной, засияло солнышко, наполняя радостью всё живое. Вторым взмахом Захари расчертил купол на множество красивых и мягких ковров, на которых стали спускаться на землю пленники паука. Взмахнул третий раз и паук на своём ковре - самолёте стал подниматься, подниматься, подниматься, пока не исчез далеко-далеко в небе. Может, до сих пор он ещё летает в открытом космосе. Никто не знает, что он замышляет, но больше никто в городе не боится Дябла.

Добрые волшебники были исцелены  и вместе с Захари заново создали свой волшебный город, отмыли и отчистили улицы, покрасили всё в яркие цвета пышной весны, всеми цветами радуги. И засиял волшебный город былой славой,  благодаря смелости, умелости и учению.

Захари вернулся к себе в комнату, где стояла испорченная картина. Он взял свои краски, волшебную кисточку и долго-долго рисовал. Много дней прошло, много ночей, а картина всё ещё не была готова. Вошлебники хотели отблагодарить Захари, но тот просил его не отвлекать от главного дела его жизни, нарисовать волшебный мир. Даже для волшебной кисточки, даже для волшебных красок в руках волшебника, не бывает легко создать настоящее живое чудо, вернуть бога волшебства и открыть двери волшебного мира. Но Захари всё-таки создал чудо. Тот самый смешной волшебный тараканчик, которого никто не уважал, вернул свет жизни всем волшебникам.

Он нарисовал картину, открыл дверь волшебного мира и ушёл в него. Такова была на самом деле его мечта. Его забрал Хари, как и обещал. В картине теперь бегало на одного друга бога волшебства больше. Хари, пастбища, рощи, цветы, множество друзей и среди них маленький, рыжеволосый малыш. Иногда он приходит к нам из картины, чтобы попросить кого-нибудь быть волшебником не смотря ни на что. Теперь то он знает, что только трудности делают наше волшебство настоящим. Поэтому он не уничтожил паука, а послал его куда-то. Может быть, он где-то есть в вашей жизни? Вы его не бойтесь... Верьте в прекрасное. Прекрасное нуждается в вашей вере и поступках, чтобы победить зло. Становитесь волшебниками, чтобы ваш дом и ваш город становился таким же волшебным, как в этой сказке. Даже если вы ещё маленькие волшебники, мы в вас верим... Пусть волшебство продолжается.

Сказка написана 16.12.2003