Одна из песенных адаптаций «Шаранагати» Бхактивинода
тхакура на русский
Шаранагати означает высшее прибежище,
прибежище в Кришне
Шаранагати, это – пример стремления человека к богу в высшем
своём проявлении, т.е. считая всевышнего своим единственным прибежищем. Автор
Шаранагати, на стихи которого с бенгали сложены мои песни, посвящает себя
Кришне, любимому божеству своего сердца. Вы можете видеть, на выбранном мною
изображении в качестве иллюстрации,
красивого юношу с флейтой в руках и павлиньим пером в волосах. Именно
таким многие индусы представляют себе всевышнего. Он - не мстительный старик,
не бог, в привычном для западного человека властном и деспотичном проявлении.
Это – божество чистой любви. В конечном итоге ни он сам, ни его окружение не
желают связывать друг друга религиозной подоплёкой. Чувства к богу, в конечном
своём виде, это – обычные человеческие чувства к тому, кого любят до
божественного впечатления, как учителя, как родственника и друга. Несомненно,
что те, кого мы любим чистой любовью, являются для нас учителями любви,
родственными душами и оазисом божественных отношений, в которых мы можем
увидеть божественный мир. Очень важно посвятить свои чувства тому, кого любишь
и будешь любить всем сердцем вечно. Для Бхактивинода тхакура таким высшим
оазисом чувств, дающим прибежище, является Кришна. Он пишет в Шаранагати, что
Кришна для него - всё. Все отношения, которых нам не хватает в бренном мире,
этот бенгальский мой вдохновитель обретает в милости Кришны. Я тоже нашёл это
прибежище.
Этот мой сборник песен по «Шаранагати» записан в 2004 году,
когда я ещё был в искконе, организации подававшей надежды на поддержку этого
пути прибежища в Кришне. Оказалось иначе. Поэтому в нём может быть множество
искконовских клише, не вполне близких мне ныне. Нет уже былого трепета в
отношении их гуру и вайшнавов, хотя, в принципе такие прекрасные отношения
могут быть в более лучших обстоятельствах, я не исключаю. Просто сейчас почти
никому не верю, видя безразличие и жестокость былых единоверцев.
Многие из песен я оставил как есть, в виду запутанности
отношений, т.е. признательности Бхативиноду и презрению к нынешнему
вайшнавизму. Всё же, стихи не виноваты, что люди ссорятся и обманывают надежды.
У официальных лиц организации моё творчество не вызвало никакого интереса, хотя
на некоторые песни с восторгом смотрели творческие преданные. Это –
классические проблемы мирского общества. Управленцам нет дела до тонкостей
духовности. Ну и всё на этом. Казалось бы, всё должно было само сдохнуть, когда
они не поливали этот росток поэзии, но я оказался независимым от подрубленных
мне корней в этой организации, найдя прибежище в Кришне и публикую эту книгу
сейчас, в 2014 году, после небольших правок, которые назрели благодаря
независимости от организации. Я мог бы эти песни популяризовать в каких-либо храмах,
ведь я пою для Кришны, но мне запретили туда являться за мою искренность и
свободомыслие сахаджии.
Сахаджия – это естественность, простой путь, не скрывающий
недостатки, нерелигиозность, слабости, имеющий смелость быть всё же духовной
личностью, приближенной к богу, не смотря на недовольство строгой толпы. Я
выбрал именно этот характер ещё и потому, что в нём лишь позволительно раскрыть
весь потенциал чувств любви. Сахаджии в Бенгалии известны своими протестными
выходками, игнорирующими общественные условности несчастной от этикета,
лицемерной цивилизации… Во имя счастья,
глубины отношений, такие люди идут на потерю чести, что любезно предоставляется
ханжеским обществом. В общем, это – скандальный путь для тех, кто по настоящему
любит кого-то и готов на всё.
Мне понадобилось множество лет, чтобы понять, что всё это
творчество сахаджии несовместимо с целями, стремящегося к признанию в миру, исккон.
С годами я разобрался, что делает с людьми их стремление к престижу в мирском
обществе. Это делает их заложниками, весьма ограничивает и выхолащивает. Исккон
именно так себя и позиционировал. Ему оказались нужны не люди, как они есть, а удобные,
обрезанные, где только можно, рабы. Непослушные рабы, даже если одарённые богом,
не обрезанные – плохой имидж для них. Им не нужен непослушный, влекомый
каким-то ещё богом, кроме них, ранимый, творческий человек, как я.
Так уж заведено, автор не нужен многим предпринимателям на
нём живым, а его песни они, естественно, станут использовать себе во славу,
вопреки его раздражённому отношению к ним. Как ни парадоксально, это уже
происходило и будет происходить в нашем лицемерном обществе. Исккон – не
исключение. Но я здесь нахожу повод посмеяться с них… Удивительно, как в исккон
могут презирать автора сахаджийских песен, избегать общения с ним и петь его
песни… Они – шизофреники… Ха-ха-ха… Или им не занимать лицемерия … Ну и ладно…
Не все они такие. Многие просто не в курсе кто я и как отношусь к исккон. Не
афишируют там такого автора.
Я потратил несколько лет, чтобы восстановить независимую идентификацию
в прибежище Кришны после разочарования в этих фанатичных служителях исккон Прабхупады,
гуру и основателя этого общества, где я старательно служил минимум лет пять в
храме каждодневно, а затем, в течении лет пятнадцати, наездами из дома принимал
участие в жизни обины и пытался вносить свой вклад. Те отблагодарили меня ключевыми
унижениями души, непониманием моих нужд и качеств, моей роли в служении Кришне,
не поняли моей привязанности к божествам, которых я возил с собой. Страшно,
когда такое происходит в «духовной» организации и ты чувствуешь себя чужим
среди «своих». Прозреваешь и видишь, что тебя ввели просто в организацию поверхностных
эксплуататоров, которым от тебя нужно только одно - раболепие. Учили верить,
что общение с преданными лучше мирского, а получилось как всегда и даже хуже
мирского… Я – не раб в миру. В мирском обществе ты имеешь право отстаивать свои
особенности жизни, иметь индивидуальность, а в так называемом духовном, типа
более справедливом и чутком – это запрещается. В миру, я выступаю в творческом
объединении при городском дворце культуры и встречаю поддержку даже того, чтобы
исполнять бхаджаны под физгармонию, что нетрадиционно. Никакого фанатизма, есть
человечные отношения и уважение. А в исккон всё нескладно и это общество
перестало для меня быть безопасным местом или домом.
Я не вписался в исккон и ему подобный гаудиа-матх, и очень
бы не хотел того, чтобы они меня вписали куда-нибудь постскриптум, как
Бхактивинода тхакура вписал непризнанный им сын и последователь Бхактисиддханта.
Это – весьма вероломные люди и ожидать от них можно любой профанации отношений.
Отказавшегося от Прабхупады единственного русского ученика, Ананта Шанти, они
после его смерти попытались вписать в свои ряды, несмотря на его грязные
ругательства в их сторону. Это кошмарно… Я более никогда не стану им доверять
сердце, как бы они не божились и не братались. Пусть кичатся и манипулируют своими
общественными отношениями, жестокими к чувствам бхакти в конечном итоге,
подальше от меня и моих чувств. Если внешне они меня используют, я, несомненно,
не с ними, а только с теми у кого Кришна – единственное прибежище.
Как я уже говорил, и меня, как автора это волнует, я не в
состоянии вербовщикам гуруизма запретить петь мои песни и использовать моё
творчество для дальнейшего заманивания людей в свои странные, поверхностные секты.
Это меня удручает. Я вообще против организаций, всюду видя отвратительные
последствия формирования людей в группы. Они давят личности… Не хочу своими
чувствами привлекать людей туда, где их чувства попадут в тот же капкан, в
какой попал я, когда они использовали прекрасные чувства того же Бхактивиноды,
для убеждения меня в том, как развиты могут быть вайшнавы их круга, что среди
них есть интеллигенты. Где только можно я освещаю свою позицию, сообщая тем,
кто что-то найдёт духовное для себя в моих различных текстах, чтобы они
полагались только на Кришну, даже не на меня, не делали из меня очередного себе
кумира и не зависели от организаций и обожествляемых ими людей в кали-югу. Я
хочу, чтобы мне самому позволили быть обычным человеком, не гуру, без обожествления,
чутким и ранимым, естественным, свободным упасть и подняться, не взирая на дисквалификацию
большого религигиозного спорта… Я не хочу быть ничьим суперменом и спортсменом.
Пусть играют и зарабатывают на других фигурках. Я пресекаю все попытки втянуть
меня в какие-либо организации, даже если называют их сахаджийскими.
Если человек ищет информацию более глубокую и вникает в
отношения между известными людьми и организациями, он найдёт мою позицию и
осознает, что я так же не в исккон и не являюсь слугой их наместников бога
никаким боком. Свои произведения я, конечно же, адресую страдающим от их ортодоксального
засилья искренним бхактам Кришны и пытаюсь показать тем альтернативу той фильтрации
чувств, которой те подвергаются в религиозной организации якобы сознания
Кришны. Я бы не хотел, чтобы они оставались в рамках исккона или ему подобных
гуру-культовых организациях. Ясно, что верхушка организации не заинтересована в
благе людей, не способна решать проблемы, и намерена выдавать эксплуатирование
под себя людей за эталон сотрудничества и заботы о них. Чистое бхакти не может
иметь таких покровителей, множество хозяев бхакти, причём бренных, кем себя
делают гуру для последователей. Я это намерен прекратить для своих
единомышленников. У сахаджий не будет организаций. Будут только независимые личности.
Теперь, будучи сахаджией, я могу петь о том, что на самом деле греет и является
объединяющим без организаций, о славе Кришны, его полном прибежище для всех,
где бы они не были. Кришна так и просит, оставив все религиозные группы,
вручить себя ему одному.
Итак, темы этих пятидесяти песен взяты из «Шаранагати»
Бхактивинода тхакура. Из искренней привязанности к алтарным гуру исккон у меня
осталась разве что эта, эмоциональная привязанность к творческому гуру, написавшему
много песен о Кришне, о пути бхакти. Наверное, это от того, что я сам – автор
множества песен о Кришне и ищу подобных вдохновителей. Надо признаться, что я
не чувствую его тип служения Кришне традицией в исккон и сомневаюсь, что его
потерпели бы, явись он ныне со своими бхаджанами. В исккон совершенно другая
традиция, непривлекательная для меня, как для поэта, скупая, жёсткая,
стандартизированная, античувственная, противопрямочувственная к Кришне. Поэтому,
храмовая жизнь не привлекает меня, но меня привлёк искренний бхаджан
Бхактивинода, прямо направленный на Кришну. Я часто пел его бхаджаны, будучи в
храме исккон. Бхаджан, в переводе, означает почитание. В основном, бхаджан
выражается в каких-либо песнях, хотя это понятие включает в себя все виды почтения,
которое мы можем оказывать божеству сердца. Любящие божеств и любящие петь для
них, о своих чувствах к ним - мне очень нравятся.
Стихи Бхактивиноды, романтика простых чувств почитания Кришны,
молитв ему, вдохновляют меня на тот же путь бхаджана и поддерживают смелость
выражать свои эмоции, какими бы откровенными те ни были, странными для
обывателей. Я открываю цикл публикаций своих стихов именно со стихов,
написанных под впечатлением бхаджанов Бхактивиноды. Не ставилось целью дословно
переводить Шаранагати, но даже если бы я переводил так, значений у слов всегда
найдётся достаточно, чтобы это раскритиковать. Мой подход – не
абсолютизирующий, не авторитарный и потому мне позволительно так делать. Я не
выдаю за абсолют свой вариант, не навязываю это другим, не заставляю никого
распространять это. Но для моих якобы единоверцев, признающих того же человека,
что и ты или того же бога, многое, что ты делаешь в осознании Кришны – не
вписывается в их записанный в черепную коробочку формат и недалёкий стандарт,
подобный прокрустову ложу. Они обожествляют свою коробочку черепа с капелькой
истины. Трудно вписываться в разрозненные черепные коробочки повсюду. Вписавшись
же в стандарт одних претендентов на истину, ты непременно расстроишь других,
которые решат критично почикать что-нибудь в твоих эмоциях. Так они с
удовольствием почикивают всё, сказанное даже Кришной, если это не в угоду их
гуру. Они прописывают на должность Кришны и свои кандидатуры. При этом они думают, что ничего не искажают и
запрещают другим видеть слова Кришны направленными на служение ему лично, а не
на гуру. Я устал от этой тупой прозелитической их оправдываемости, в которую
хочется верить таким же заинтересованным лицам. Они неопытны, чтобы их можно
было вразумлять относительно разочарования в их пути… Они так сильно верят в
то, в чём ты разочарован и знаешь наперёд что они будут точно так же
разочарованы. Хм… Почему бы мне не действовать с верой в Кришну столь же упрямо,
как те верят в свою иллюзию, сделав, как говорится, морду клином? Так я и решил
ни на кого не обращать внимания и быть в прибежище высшего или вечного друга
души.
Нет никакого смысла подстраиваться под хаотичные отношения даже
с так называемыми преданными, сегодня тянущимися к тебе друзьями, а завтра царапающимися
врагами личности, твоей индивидуальности, милости к тебе Кришны. Я это
практически усвоил, около 20 лет пытаясь угодить их шизофреническим установкам,
ачинья-бреда-бреда-таттвам. Я всё равно им чужой в результате, виноватый,
должный, и таково подтверждение секты. С какой стати мне служить сектам? Нужно
оставить все эти секты исккон, гаудиа-матха, других гуру и непосредственно
служить Кришне, который проявляется в нашем же сердце. Недоступный, заслонённый
сектами бог – не бог, а подделка. У каждого есть доступ к богу в своём сердце,
и никто за нас, ни один гуру, не поговорит с этим божеством, не предоставит за
него нам прибежище. Это – личное.
Я не ставлю целью кому-нибудь из исккон или гаудиа-матха
понравиться. Более того, у меня у самого развился вкус их систематически
поносить, не считая так называемыми преданными, как это делали со мной они.
Ведь я – сахаджия, а они обязаны поносить сахаджий. Так же и я научился
обязывать себя поносить их идеалы. Вы можете заметить, что Бхактивинода не
смирялся с жёсткими, в отношении чувств к Кришне, людьми и их теориями. В
некоторых песнях он поносит их. Так что я так же поношу оскорбителей чувств к
Кришне, поклонников гуру. У меня есть право защищать любовные отношения с
Кришной, как у них право защищать свои сантименты к обманывающим их гуру. Мне
совершенно не важно теперь, кто они и как молятся бывало Кришне, как их любят
гуру, чего они там наслужили, настроили, напродавали… Как им не важен был я, с моими усилиями
служить Кришне, аннулировав всё на столько, что сочли нормальным оскорблять тот
путь бхакти, который воспевает в Шаранагати Бхактивинода, так же мне наплевать
на них, что бы они не делали. Эту ужасную рознь не я затеял. Они просто влезли
в огонь границы моего терпения… Я всего лишь отвечаю, как Кришна, взаимностью,
как им угодно обо мне, в частности, думать. Не нужно требовать от меня большего,
чем может позволить себе даже Кришна в отношении глумливых. Я так же как
Кришна, отвечаю исккону пренебрежением на пренебрежения. Не хочу терпеть за ничтожные
иллюзорные бонусы их хамство и эксплуатацию бхакт Кришны.
Я понял, что свои чувства к Кришне необходимо охранять от
так называемого общества преданных в век кали. Они гораздо хуже, чем
материалисты. Материалисты не пытаются хамить в отношении веры в Кришну. Эти же
постоянно лезут со своими корявыми руками в сердце и глумятся над ним. Есть
смысл соблюдать дистанцию от тех, кто глумится над твоим бхаджаном, пытаясь
использовать не по назначению твою душу, не для Кришны, а желая подчинить, без
всякого добровольного интереса, ограниченным живым существам, гуру и местным
прабху, помещикам, прабхущикам. К чёрту их всех…. Я стал максимально неудобным
для них, опасным оскорбителем, имитатором, сахаджией и демоном ночи. Пусть так
и думают и держатся от меня подальше, за завесой этой иллюзии. Имитатор им
прекрасно подыграет то, что они более всего хотят получить от моего древа
желаний. Это как к актёру приклеивают амплуа, хотя он не хочет играть такие
роли. Хочу я или нет, я обязан обществом играть для него роль оскорбителя и бунтаря,
хотя сердце моё стремится просто любить и быть любимым, подальше от этого грубого
кришнаизма нашего времени. Я предоставляю обществу свою защитную маску, внешнюю
экспансию, которой они достойны, множество критики, которой они боятся, как
огня. За ней я решил оставаться тем, кто я есть, и посвящать свои усилия
Кришне, вечному моему благожелателю и другу, не вникая ни в обыденные уже
проклятия представителей гуру, ни в их дешёвые благословения. Никаких «ценностей»
я от них не желаю. К сожалению, как и писал в «Шаранагати» Бхактивинода о себе,
приходится сторониться обществ садху, нередко оказывающихся маявади, чёрствыми
обманщиками. Они очень материалистично властолюбивы в век кали, используя
религию. Им безразлична душа и её эмоции. Они не в состоянии терпеть милость
Кришны, делающей всё без них, таких важных браздодержателей милости.
Когда я думаю о просто воспевающем Кришна-бхакти Бхактивиноде,
выражающем свои чувства свободно и легко, полноценно, вплоть до ощущения себя участником
игр с Кришной, мне становится проще воспринимать свои тонкие чувства бхакти,
чувства спутника Кришны. Ведь велик риск того, что подобные чувства будут
растоптаны «единоверцами» во имя единственно полезного для них чувства - рабства
перед ними, распространяющегося, как эпидемия на благодатной крепостной почве
бывшего коммунистического государства прозелитами официального движения сознания
Кришны, не смотря на все их заверения о служении нам же. Это служение не
бескорыстно. За это придётся продать душу, её искренность и пренебречь любовью
к Кришне. Вот – цена их служения. Они им
затем манипулируют: «Мы дали вам сознание Кришны, а вы не хотите быть нашими
рабами!» Разумный человек не станет принимать от них коварную лесть, еду, их
сознание Кришны. Это – жестокая ловушка, бесплатный сыр в душеловке.
Кто-то может возмущаться, как же без вайшнавов и гуру
воспитывать в себе смирение, ассоциируемое с любовью к богу? Смирение,
вызываемое не любовью – не смирение. Это не из души. У вайшнавов, у которых нет
такого инструмента смирения, как любовь, для меня не найдётся никакого воспитания.
Это – подделка. Я возьму своё воспитание в отношениях с Кришной, который любит
меня не смотря ни на что. Не трудно заметить, как Бхактивинод сохраняет
ощущения личного контакта с Кришной, даже претерпевая самоуничижение и выражая
почтение скупым на милость вайшнавам. Кришна – первопричина снисходительности и
умиротворения. Поэтому всё смирение можно найти в его лотосных стопах. Эту идею
личного общения с Кришной он не отбрасывает, как делает это его якобы
продолжатель традиций, Бхактисиддханта Сарасвати тхакур, изощряя и загромождая
путь к Кришне полчищами гуру и их прихлебателей. Разница между ними огромна.
Один воспевал более милость Кришны, а другой более эти свои административно-социальные
амбиции.
Я считаю, что у Бхактисиддханты Сарасвати, младшего сына
Бхактивинода, произвёл раскол с отцом и он подтасовал его учение элементами
несовместимыми с развитием подобных чувств к богу, которым учил он. С тех
времён не образовалось признанных поэтов и песенников в движении, хотя по сути,
именно в этом проявляется воодушевлённость. В духовном мире, что ни слово – то
песня. А в исккон угодны стали продавцы, агитаторы и унижаемые за инициацию
рабы идеологии, носители мантии зажравшихся гуру... Если те и поют, то в
установленное время. Разве это, что ни слово, то песня? Разве что гуру там
живут припеваючи…
Гуру хорошо в сервисе на сознании Кришны и они непонимают
почему кто-то из их рабов жалуется. У них нет понятия, как поставить себя на их
место. Им кажется, что в этой организации всегда такая показушно - счастливая картинка,
которую президенты храмов им подсовывают во время их визитов. Но даже если что
и просачивается из выдавливаемого конфликтами – у них связаны руки. Они не
имеют реальной власти. Она у них, лишь пока они поддерживают эту чёткую систему
эксплуатации, инкубатор эксплуатируемых вайшнавов. Романтиков и свободолюбивых талантов,
чувствующих, что что-то не так, уязвлённых имперсональным отношением
соображающих людей, практически всегда изгоняли из подобных раболепных обществ
и те становились так называемыми погаными сахаджиями, либо вообще старались
забыть всё, как страшный сон. Я – более упёртый и потому не оставляю Кришну,
предпочитая самый лучший символ дальнейшей практики – сахаджию.
Хотя, понятие сахаджия означает быть естественным,
пропагандисты гаудио-вайшнавских организаций предпочли делать из них символы лицемерия,
символом имитаторов, хотя ими являлись сами, не чувствуя к Кришне ничего, кроме
чувств стяжателей, продающих признание своей толпы за услужения её лидерам,
анне Кришне напрямую. Это – не бхакти, а обожествлённая бюрократия. Некоторые
из них поднимали ставку до озолачивания их роллс-ройсов и домов, чем несомненно
выдавали себя мошенниками, делавшими просто бизнес на бхакти, подменив любовь
престижем в обществе златолюбов. Однако, мало кого это от них отвращало, даже
когда те нарушали регулирующие принципы, как ни странно. Им хватало денег
выправить свою репутацию и люди снова им верили. Ведь привлечённые к подобным
лидерам люди – практически шизофреники. Их мнение о тебе – не столь важно, как
ты можешь подумать, заболевая той же шизой…
Мы же не станем идти в психбольницу спрашивать у тамошних
Наполеонов, можно ли нам писать стихи о Кришне, установить дома алтарь и петь
Харе Кришна? Спрашивающие это у тамошних гуру, «наместников самого бога» – недалёкие
люди, сорт которых я достаточно научился отличать, чтобы не обращать внимания
на их болтовню, проклятия, болезненные, брезгливые к любви галлюцинации. Пусть
беснуются в своих специальных апартаментах, пытаясь свести бхакти к
бесчувственной душевной своей болезни.
Бхакти - не такое рефлексивное, усадханенное, примитивное
чувство, как некоторым его дрессировщикам вайшнавского быдла нужно. Его не спрятать в их карман или в футляр
какого-то одного храма, одного образа бога или тела гуру. Оно не может быть
навязано, тем более унижениями чувств к божеству души, а это - единственное, как
способны доносить свои идеи в своих прозаичных откровениях прабхупадисты. Мне
опостыло искать какое-то вдохновение в их философии т.к. слегка расположив к
Кришне, они тут же унизят эти развиваемые ими же впечатления.
Очень важно поэту найти чуткого поэта, в чьих чувствах можно
увидеть ту же редкую красоту любви к богу, прямоту отношений, откровенность ощущений,
чтобы открыть и своё сердце Кришне, поддержав этим примером кого-то ещё в
будущем. У частных поэтов бхакти – своя, особая духовная связь, которую приходится
тщательно очищать от влияния паразитов чувств, например, маявадствующей толпы последователей
Бхактисиддханты... Вы можете быть не в курсе, почему я жёстко отделяю
Бхактисиддханту от традиций Бхактивиноды. В этом недоразумении ситуации
виновата искконовская пропаганда. Если вы верите, что эти отец и сын в одной
цепи, то просто не сумели сделать выводы из-за скрываемой информации. Сейчас
расскажу то, что в исккон и гаудиа-матхе
умалчивается об отношениях Бхактивиноды со своими детьми...
Вкратце ситуация такова, что у Бхактивинода было два сына,
решивших нести учение бхакти. Лалита Прасаду он дал посвящение, а Бимала
Прасаду (Бхактисиддханте), за его дурное отношение к эмоциям бхакти, он
отказал. Бимал нередко при всех принимался ругать попытки других осознавать
Кришну и черпать в этом эмоции. Он ненавидел сахаджиев и мог счесть ими любого,
кто просто смотрит на божеств в храме, красиво поёт или читает рассказы о
Кришне, к чему и призывал, как к практике духовной жизни. Т.е. у него всегда
был повод. На этой почве он поругался со своим братом, затем, служа редактором,
завладел издательством отца и силой пропаганды выдал себя за его единственного
верного последователя. Лалита Прасад, которому достались в наследство и дом и
рукописи отца, неоднократно заявлял, что произведения Бхактивиноды,
напечатанные в издательстве ещё при жизни отца – не соответствуют рукописям. Но
его мало кто слушал. Бхактисиддханта всюду вносил свои характерные правки с
ненавистью к сахаджие и чувствам к Кришне напрямую. Эти правки сводили практику
чувств к богу к административному подчинению должностным лицам, сеть которых новоявленный
гуру планировал набросить на весь мир. Рукописи, однако, затем тоже попали в
руки к последователям Бхактисиддханты, как и дом Бхактивинода. Естественно, что
истину чувств Бхактивинода нечего искать при таких условиях. Давайте каждый её
находить в своём обращении к Кришне и полагаться на наши частные отношения с
ним, а не на чьи-то. Зачастую это – просто пропаганда, частное мнение,
однобокое и иллюзорное понимание. Учитесь быть самостоятельными, видеть
достаточное в Кришне. Кришна предписывал и это своим бхактам, ни с кем не
смешиваться и не оставаться в каких-то общественных религиях. Кришна что,
перестал давать опыт общения с ним из-за кучки хапуг душ во имя каких-то
Прабхупад? На тёмной истории властного вашнавизма разве сошёлся клином свет?
Пойте спокойно свои песни Кришне... Это не трудно и Кришне это нравится.
Оставьте грёбаные религии властолюбивых людей...
Лалита Прасад, получивший от отца сиддха-пранали или
посвящение в свою духовную роль в играх Кришны, до конца дней жил этим
чувством. Он не носил вайшнавкой одежды и не стремился к размаху, как его
брат-антипод. И сам Бхактивинод стал
безразличен к развитию организации, увидев во что это превращает его ярый младший
отпрыск. Мировое распространение, коим страдали другие религии, не является
гарантией чистоты этого распространения бхакти. Разочарованный, он просто
отстранился от всего беспокойства и ушёл в бхаджан, больше не вникая, кто кому
и что проповедует. Он целиком посвятил себя Кришне.
Бхактивинод несомненно как-то вложил в меня вдохновение своим
зовом сердца к Кришне. Моё сердце откликается на подобный дух влечения к Кришне.
Я чувствую поддержку просто в этом, ведь у меня есть вкус к тому, чтобы писать
свои песни, полные привязанности к Кришне. Чувствуя это, я могу справиться с
давлением якобы продолжателей традиций Бхактивинода с виду, но редко когда
понимающих поэтичность любви к Кришне и просто презирающих это, как пустые
сантименты. Поэтов бхакти редко можно встретить среди делателей авторитетных,
прямоугольных, шафрановых и белых кирпичей храма из людей, приходящих в него.
Я, лично – не камень. Потому, не смог вписаться в стены
храма исккон, где руководство на столько прессует бхакт, не терпя никакой их
свободы. Мне больно и неуютно в таких заведениях, где редко можно слышать обычные
лирические стихи и хорошую музыку. Хоть чем-то, стихами Бхактивиноды, которые
всё же можно было там найти, я очистился сам от примитивизации чувств к Кришне,
передаваемой по нынешней «парампаре» Бхактисиддханты. Они зря позволили печать
песен Шаранагати, желая только культа гуру. Я постиг глубины чувств к Кришне в
полном объёме, который может вмещать моё сердце, воспользовавшись шансом чтения
этого произведения. Но удержаться там в таком развитом состоянии я не смог. Как
я уже сказал, таких глубоких людей не терпят.
У Бхактивинода очень много бхаджанов и стихов, которые я
хотел бы петь. Весьма увлекательно порой засесть за какой-нибудь его бхаджан и
попытаться положить его слова на стихи. Углубившись в это занятие, ощущаешь
прилив сильных эмоций. Но не каждому
дано ощутить тоже самое. Блеклое, скользящее восприятие так настроенного
человека, не позволяет обычно проникнуть во вкус того, что он слышит и даже ест...
Когда медленнее жуёшь пищу, не проглатываешь сразу, не гонишься за количеством,
духовно обогащаешь любовным восприятием, пища более приносит наслаждение. Те,
кто жалуются, что стихи Бхактивиноды или подобных поэтов бхакти безвкусны – просто проглоты, т.е. материалисты.
Это – их проблема. Они не умеют вкушать чувства к Кришне, настроив себя считать
их подделкой, пустыми сантиментами. Они сами соглашаются не воспринимать
непременно присутствующее в них духовное вдохновение авторов и их наслаждение.
Когда занимаешься поэтизацией песен Бхактивинода, ощущаешь,
на сколько вкусны духовно эти темы. Таким образом, я познаю истину, о которой
он поёт. В таком ключе даже его смирение перед вайшнавами не коробит меня т.к. тем
не запрещается ему любить Кришну как-то ещё, и он даже пишет о себе как о служанке
гопи, входя в эту роль, что недопустимо по распространяемой идеологии
Бхактисиддханты, не понимающего элементарных правил реинкарнации. Переняв это
разнообразие духовных чувств, которое заложено в Шаранагати, я просто пытаюсь
передать его незавидующим мне друзьям, не требующим от меня учёных степеней и
регалий в политизированной религии, чтобы думать, чувствовать и желать милости
Кришны. Любовь к богу Бхактивинода тхакура рождает глубокое уважение за
искренность и смелость, и я готов идти за ним в этом, вторить ему на своём
языке. Это - прекрасно.
Ранее я сомневался, составляет ли альтернативу пение
бхаджанов на русском, пению их на санскрите. В исккон меня убеждали, что русский
язык не имеет особого смысла и по сравнению с санскритом - дешёвка. Желая
способствовать развитию литературы Кришна-бхакти на русском, и желая сделать
темы бхакти более доступными и живым чудом, я считаю привычный русский язык
более подходящим для передачи эмоций. Произведения бхакти на русском так же
могут быть ценны духовно для разговаривающих на нём, как и на санскрите. Наша
цель - в передаче понятных образов, вызывающих духовные эмоции, а не в передаче
в совершенстве неких звуков и букв санскрита. В век кали нет правильно
произносящих санскрит людей или великих грамотеев. Это всегда топорно и потому,
смысл имеют только чувства, пока они есть у воспевающего... Это – эпоха
воспевания чувств к богу, према-санкиртаны, а не грамотейства или
авторитетности одного недоступного всем языка или уровня. Не стоит считать язык
и форму религии абсолютными т.к. бог легко может проучить даже возгордившегося собой
Брахму, не говоря о каких-то брахманутых шнуроносцах. В пользу вольного стиля родного
языка можно вспомнить, как сам бог высмеял санскритский шовинизм.
Однажды он явился во
сне одному неграмотному человеку и
попросил его написать поэму на его родном языке для божества в храме, куда тот
ходил послушать поэтические молитвы. Человек растерялся, ведь в храме
разрешались только санскритские молитвы, да и писать он не умел. Но пришло
вдохновение и возможности вместе с такой просьбой всевышнего. Так, по милости
всевышнего, вскоре родилось новое произведение. Человек рискнул прочитать эту
поэму при всех у алтаря, на что сразу же отреагировали местные брахманы,
пытаясь запретить нестандартное богослужение. Но с алтаря раздался голос: «Не
мешайте мне слушать мою поэму!» Брахманы опешили...
Они прониклись почтением
к этому человеку и сделали его чтецом этой понравившейся божеству поэмы. Каждый
день он приходил и читал на своём языке божеству это произведение. Люди
понимали её и тоже любили послушать молитвы на родном языке. Все стали выражать
ему почтение за такую поэму и он незаметно возгордился от храмовой жизни, стал
считать себя единственным вдохновителем. В традициях этого храма было заведено сначала
послушать поэму, а затем повернуться к алтарю посмотреть на божество. Если
кто-то шёл сразу к алтарю, его одёргивали и направляли «вдохновиться»...
Однажды в храм зашёл
очень красивый юноша и прямиком направился к алтарю, начав молиться своими
словами. Наш «грамотей», ставший почётным богословом, при всех одёрнул его: «Ты
что, на столько велик, что не нуждаешься в просвещении в том, как правильно
молиться? Тебе бы послушать авторитетную, православную, так сказать, поэму о
боге...» Молодой человек удивился и сказал: «Я не хочу слушать полную изъянов
вашу поэму.» Так завязался небольшой
спор...
- Как ты смеешь
сомневаться в том, что одобрено самим богом?
- Как бог мог одобрить
такое?
И парень стал
разбирать стих за стихом, заставляя публику храма недоумевать, почему они
раньше не замечали этой несуразицы. Больше никто не хотел слышать этой поэмы и
божество смолчало... Расстроенный чтец
поэмы отправился домой. Во сне к нему явился бог и сказал...
- Теперь ты понимаешь,
что не только ты имеешь право прославлять меня? Пусть любой приходит ко мне и
молится своими словами.
- Да, но... Как же я теперь буду молиться? Ты
же сам одобрил однажды моё призвание и это подвигнутое тобой произведение... Я был
тобой уполномоченный авторитет... Почему ты допустил, что его так высмеяли при
всех в храме?
- Не переживай. Тем
юношей, раскритиковавшем поэму, был я сам. Я создал эту форму служения для тебя
и если она мешает другим выражать мне свои чувства, я могу её у тебя отнять.
Больше не запрещай другим обращаться ко мне так, как я вдохновляю их... Не
одного тебя я вдохновляю в разных формах. Завтра я опять прославлю эту поэму...
Занимательно в этой притче то, как всевышний регулирует
авторитарный дух, в который впадают его слуги время от времени. Появляется
какой-то божественный юнец, который критикует уполномоченное когда-то самим богом
в ком-то или имеет дерзновение писать прославления Кришны на местном языке, сам
подвигая это. Идея этого явления в том, чтобы способствовать развитию и
раскрепощению любви к богу других людей, которые не вписываются в обожествлённую
религиями одну из моделей. Богу хочется разнообразия, а людям хочется своего, и
они редко когда совместимы друг с другом из-за этого качества. К сожалению, ему
приходится буквально спихивать нежелающих ему это разнообразие позволить... Я
считаю, что сотрудничество всего сущего возможно лишь через бога.
Ради Кришны нам следует научиться, хотя бы нейтрально
относиться к прославлению бога людей иных культур и темпераментов, полагая, что
мы ограничены в восприятии, а бог нет. Не для нас всё сущее. Оскорбительно
думать, что раз нам не нравится, то и бог это служение не принимает, не ценит
усилий, не будет благодарен. Это нам нужен привычный образ поклонения ему и его
милости, а ему может быть доступно понимать и принимать все типы богослужений,
даже поклонение животных и птиц. Одно из его имён – Ягья-пуруша, наслаждающийся
всеми действиями, которые могут быть предложены ему. Это может быть что угодно.
Во Вриндаване ему поклонялись даже деревья по-своему, протягивая ветви.
«Что бы ты ни делал,
чтобы ни предлагал или отдавал, через какие бы аскезы не проходил, делай это,
как подношение мне» - говорит Кришна в Бхагавад Гите. И если мы станем делать что-либо как
подношение другим, то скорее всего получим от них пренебрежения, словно
неугодившим им рабам. Ведь далее Кришна так и говорит: «Не делая всё, как
подношение мне, ты попадёшь в рабство материального мира.» Материальный мир –
царство рабства. Только в Кришне мы можем ощутить реализацию свободы всех чувств,
служение кому не становится причиной унижения или дискриминации.
Кришну называют так же Раса-радж, король всех вкусов.
Служить следует только королю всех типов служения. Только тогда мы будем
поняты. Служа мошенникам, мы никогда не будем поняты т.к. они – не бог. Когда человек
начинает считать себя наместником бога и вершить судьбу других поклонников
всевышнего – он как правило становится препятствующим его полному
удовлетворению разнообразием и оскорбителем иного типа бхакт, разумеется себя
таковым не считая. Он хочет уничтожить неугодное своему ограниченному уровню
разнообразие. Я столкнулся с этим
воочию. Страшное явление, когда гуру пообъявляли себя Раса-раджами вместо
Кришны и позволяют себе принимать вместо него служение других типов живых
существ. Неудовлетворённые, они тупо пытаются их переделывать, что заранее
обречено на провал. Переделывать созданное богом для других его вкусов –
преступление против бога. Таких преступников – прославляемых другими
преступниками – очень много. Все они пытаются присвоить себе то, что им
непонятно и не должно им принадлежать. Алчные и жестокие, они предпочитают
уничтожить иные типы отношений с богом. Таковы религии материального мира.
Кришна советует оставить их все в покое, в безразличии к ним, и вручить себя
только ему одному, ни от кого другого не завися. Всё разнообразие создано не
для нас и не должно быть совместимо с нами. Мы должны совмещать себя только с
той милостью Кришны, которая выделена нам, как наша доля, не посягая на всё
остальное. Это и есть шаранагати.
Бхактивинода тхакур по этому поводу замечательно выразился в
Шри Чайтанья Шикшамрите 1.1.4:
Если нам доведется
наблюдать, как богу поклоняются приверженцы другого вероисповедания, мы должны
думать так: «Здесь проводят богослужение моему богу, но не так, как это делаю
я, а иначе. Поскольку я воспитан в другой среде, мне не до конца ясен такой
метод поклонения. Тем не менее, с его помощью я могу лучше понять и по
достоинству оценить свою религиозную традицию. Бог един для всех. Я почтительно
склоняюсь перед представленным здесь символическим изображением бога. Да усилит
он мою любовь к тому его образу, который ближе мне и привычнее»
Относительно моей творческой адаптации «Шаранагати»
Бхактивиноды, я хочу сказать, что не претендую на идеал. Наверняка, найдётся
множество умников заткнуть мне рот, даже если всё будет идеально. Тогда им
будет просто завидно. Поэтому, я даже не ставлю цели делать всё идеально ради
них. Главное, чтобы мне самому это приносило духовное благо и я вкладывал душу.
Служение Кришне, которое не приносит благо даже самим – считается ложным. Мы
должны получать вдохновение от того, что мы делаем для Кришны. Кришна говорит,
что даже если наша деятельность несовершенна, а она несовершенна, словно огонь,
сопровождающийся дымом, нам лучше выполнять свою эту несовершенную деятельность
в служении ему, чем следовать выглядящему совершеннее чужому типу служения.
Кришне не нужен идеал. Ему нужно, чтобы мы были самими собой и обретали
благодарность, питали любовь к нему в совершенстве. Ведь именно тогда мы
безгрешны перед ним. Мы совершенны можем быть только для него, только в полном
его прибежище, шаранагати.
655