13 июля
Восемь вечера прошлого дня. Вспоминаю, что ждали вторую нашу машину, чтобы выехать. Я провёл арати раньше на час и всё запаковал. На полу колесницы было расстелено для божеств, Прабхупады и... меня. Прабхупада смотрел на лотосные лица Нитай Гаурасундары и его вид наполнял меня уверенностью, что я - не спроста лежу здесь, благословлённый. Ведь это чувство - словно Арджуну заставляет стесняться, извиняться перед Кришной, в порывах дружбы лежать с ним на одной лежанке, быть в одной колеснице и вообще, держать его за своего колесничего.
У стоп Шрилы Прабхупады, лежали уложенные аккуратно божества, а их слуга, призванный в самых непредвиденных обстоятельствах, уберечь их во что бы то ни стало, осознавал себя немного неловко, опасаясь, что это может вызвать волну протеста фанатиков поклонения божествам по всяческим правилам. Им всё равно, что с божествами будет, главное что всё будет по их правилам... Я же готов был нарушить все правила ради комфорта и безопасности божеств.
Машина всё не ехала... Бхакты нашли время подурачиться, как дети, и утроили в спортзале «войну». То с половины матаджи, то с половины прабху летали вёдра, спальники, посуда, стоял шуточный кавардак. Лишь Мадхумангала из Италии где-то в уединении, под каким-то деревом, где я его видел последний раз, медитировал и воспевал.
Я решил спеть для божеств и Прабхупады. Пел, пока к 23 часам не послышалось по всей округе пение Прабхупады. Это возвращались Эканатха, Вишнуприя, Гарудаатмака и Джимми (Дима) на удивительном белом фургоне с громкоговорителем.
Долго собирались... Я отбивался от ненасытных комаров, прячась под брезент, накрывающий нас в колеснице, но и переносить жару долго под ним не мог. Тогда, я просто протянул руку к Нитьянанде, чтобы забыть о боли... И тогда, кто-то поднял брезент...
Это был Мадхумангала... Он заметил движение и подумал, что божества двигаются... Что-то прокричав на итальянском, возмущаясь моему положению там, с ними, он тут же был успокоен Эканатхой, знающим, что это нормально, и сел в машину...
Но мне было не ловко, что он увидел, как я нащупываю под покрывалом божество, что моя привязанность к ним так сентиментальна... Только потом я понял, как это было оправдано, как мой хватательный рефлекс в отношении них – это функция в служении им...
Наконец, мы поехали... Вся ночь пронеслась как какое-то необычное кино. Я смотрел в ночной, освещаемый фарами, дорожный мир... Где-то блестела молния, освещая тёмные небеса... Набирала скорость колесница... Проносились мимо верхушки деревьев... Я не мог так просто не то, что уснуть, нельзя было и лежать из-за тряски. Нитай лежал так близко, что иногда касался лотосной ладошкой моей головы. От сильного ветра я укрыл нас ещё одним тёплым одеялом.
Среди ночи я ярко вспомнил свой сон. Пришлось... Лопнула покрышка у машины или мы наскочили на что-то, и весь наш "поезд" чуть было не вышел из под управления. Начало кидать по сторонам. Прабхупада был привязан, а меня с божествами подкинуло.
Поскольку я нащупал путь к Нитьянанде придрёмывая, я смог вовремя схватить его на руки и закричал: "Кришна! Кришна! Кришна!...Кришна!!!" Благополучно остановились, слава богу...
В темноте было действительно страшно, когда начало швырять... Но я не за себя переживал, и не спастись пытался, схватившись за божество. Никогда бог не станет для меня средством спасти свою шкуру. Я боялся, что божества разобьются, и готов был хотя бы прикрыть собой Нитьянанду. Это удивительно... Я хотел при случае аварии смягчить удар Нитьянанде своим телом... Не было и мысли схватиться за какой-нибудь поручень самому и держаться...
Может быть это и спасло нас... Я молился о божествах, чувствуя за них большую ответственность... Чуть погодя, сменив шину мы продолжили путь осторожнее.
В пять тридцать остановились, и я провёл абхишеку, омовение божеств, в полном восторге необъяснимой привлекательностью сегодня их, оживлёнными лицами. В 10 часов мы провели службу и покормили их бурфи, помидорами, сыром и хлебом с маслом.
Вот теперь мы снова едем. Я сел в машину по приказанию Эканатхи... Божества оказались лишь в боковом зеркале, куда я беспокойно поглядывал. Настроение упало. Все устали от напряжения к финишу, и я получаю критику за то, что немытый схватил божество. Мадхумангала давит на меня принципами чистоты, которым может следовать только мурти Прабхупады. Он всё ещё возмущён тем, как я провёл рядом с божествами эту ночь. Пусть... Не возражаю ему... Это – не главная проблема...
Эканатха отчитывает за дверь машины, которую я случайно погнул, спеша к божествам, на остановке, посмотреть всё ли у них в порядке. Пусть... Я не возражаю, что я - растяпа... Я всё время думаю о божествах... На моей шее мои маленькие Кришна Чайтанья и Баларам Нитай, немного успокаивают моё сердце... Не представляю, как бы я справился с таким расстоянием от Нитай Гаурасундары без них...
Меня пытаются избавить от гордости, не понимая, что та вызвана заботой о божествах. Ревностное служение требует от меня нечто вроде самомнения, кажущегося эгоизма и сладостной медитации с изысканными вкусами. Я должен чувствовать прекрасное, служа прекрасному. Моя индивидуальность служит божествам... Если от неё избавится, пытаться переделать, не пострадает ли качество служения им? А может его вообще так могут уничтожить? Тогда что это за очищение и проповедь? Это будет грехом...
Кстати, начался дождь и мы перенесли божества и мурти в машину. В ней жарко и я снял, на очередной остановке, лишнюю одежду с Нитай Гаурасундары, беспокоясь, в каком они состоянии...
Они счастливы принимать мои заботы и нет ничего яснее этого. Какие могут быть сомнения? Они рассеиваются в служении. Кто мне может сказать более, чем их улыбки, доверяют они мне или нет? Если уж им не понравилось что-то, я вылетел бы, как пробка сам, растеряв привязанность в их неудоволетворённости. Оскорбитель теряет вкус, а я испытываю его, вдохновляюсь и продолжаю служить...
Майя часто пытается доказать бхактам то, что они не подходят Кришне, что для бога нужна сложная атрибутика и, что им проще быть в стороне, в майе. Так она отнимает милость, заставляя поверить, что её нет достойных. Грубая иллюзия...
Если пытаются убедить, что для удовлетворения всевышнего нужно оставить всякие эмоции и чётко выполнять сложные манипуляции, руками, предметами и языком, у меня пропадает всякая надежда, потому что я не способен на всё это неадекватное сердцу действие.
Более того, за всеми этими тучами правил, я перестаю видеть божества и явно поклоняюсь не им а этим правилам. Умозрительное видение в сложных ритуалах сосредотачивает сознание на них, а не на божествах и уж тем более не на взаимоотношениях с ними в таких возвышенных и простых чувствах, как ватсалья. Разве мать, при уходе за ребёнком, должна делать пассы руками и бормотать мантры? Нет, она просто следит, чтобы ребёнку было комфортно. Так что же я делаю не так, когда без всяких мантр и церемоний, беспокоюсь о комфорте Нитай Гаурасундары? Когда меня заставляют следовать правилам, я чувствую, будто не ценю дары духа, которые дал мне Кришна для служения, учась презирать их из-за силы внешней энергии.
Я до сих пор не могу понять, как можно служить божеству абсолютно правильным образом. Разве это может быть? Но я могу понять, как служить абсолютно божественно, с чувством гармонии отношений, что является целью служения. Богу не нужно служение. Ему нужно взаимное счастье от взаимоотношений. Это счастье общения – совершенство, а не обряд сам по себе. Это подтверждается многочисленными описаниями отношений с Кришной. Пример тому - Арджуна, дхарма и правила которому не помогли.
Да придут к нам все благоприятные качества благодаря силе служения Нитай Гаурасундаре! Яшоматинандан Кришна чувствует величие признания божеств его служения, в твёрдой вере и надежде на их улыбки. Это признание – свидетельство великодушия божеств, которые способны занять в служении себе даже недостойных, сделав их достойными своей милостью... Всё, что у меня есть ценного – их милость.
563